Интервью: Александр Бортников — Российская газета

Накануне Дня работника органов безопасности главный редактор "Российской газеты" Владислав Александрович Фронин встретился с Директором ФСБ России генералом армии Александром Васильевичем Бортниковым.

Александр Бортников: Разрушение России для некоторых до сих пор остается навязчивой идеей. Наша задача - не дать состояться их планам.

Российская газета - Федеральный выпуск №7454 (288)

Александр Васильевич, 20 декабря российские органы безопасности отмечают вековой юбилей. А почему вы не ведете отсчет своей истории, как другие министерства и ведомства, например, прокуратура и МВД, с петровских времен - ведь уже тогда существовали и разведка, и контрразведка?

Александр Бортников: Действительно, структуры, решавшие разведывательные и контрразведывательные задачи, обеспечивавшие охрану правопорядка и защиту границ, в той или иной форме существовали в России еще со времен становления централизованного русского государства, но именно 100 лет назад они впервые были выстроены в целостную систему под единым началом.

Наступающий юбилей является хорошим поводом для того, чтобы расставить необходимые акценты и ответить на некоторые спорные вопросы, в том числе и те, которые вырастают из пристрастного отношения к событиям минувших лет. Ведь, как известно, рассмотрение фактов вне конкретного исторического контекста лишает нас возможности объективно оценивать прошлое, понимать настоящее и прогнозировать будущее.

То есть не все, что широкая публика знает о деятельности вашей Службы, соответствует действительности?

Александр Бортников: Про органы безопасности создано множество мифов, нередко весьма живучих. Негласный характер деятельности объективно не позволяет в режиме реального времени и в полном объеме информировать общество о тех или иных аспектах проводимой работы. Это способствует возникновению, скажем так, "ореола таинственности" вокруг компетентных органов и одновременно повышает интерес публики к альтернативным, зачастую недобросовестным источникам информации о нас. Некоторые в погоне за сенсацией преувеличивают роль спецслужб в происходящих событиях, а кто-то откровенно лжет, решая пропагандистские задачи. Вскрывающиеся впоследствии факты, например в ходе рассекречивания архивов, далеко не сразу позволяют развенчать уже ставшие привычными мифы.

Отношение общества к отечественным спецслужбам весьма неоднозначно и неоднократно менялось в зависимости от политической конъюнктуры. Из чего исходит ФСБ при оценке деятельности своих предшественников?

Александр Бортников: Отвечая на этот вопрос, я бы хотел сделать акцент на трех важных моментах.

Во-первых, следует учитывать исторические условия. Наше Отечество неоднократно становилось объектом враждебных посягательств иностранных держав. Противник пытался победить нас либо в открытом бою, либо с опорой на предателей внутри страны, с их помощью посеять смуту, разобщить народ, парализовать способность государства своевременно и эффективно реагировать на возникающие угрозы. Разрушение России для некоторых до сих пор остается навязчивой идеей.

Мы, как органы безопасности, обязаны своевременно выявлять замыслы противника, упреждать его действия и адекватно реагировать на любые выпады. В этом смысле важнейшим критерием оценки нашей деятельности является ее эффективность.

Во-вторых, решаемые органами безопасности первоочередные задачи меняются в зависимости от характера вызовов и угроз, с которыми сталкивается государство на разных этапах. То есть, к примеру, задачи ВЧК существенно отличались от задач КГБ и тем более ФСБ. Это обуславливало и логику структурных преобразований спецслужб, и методы ведения оперативной работы.

И наконец, в-третьих, сотрудников органов безопасности нельзя рассматривать в отрыве от общества, со всеми его плюсами и минусами. Меняется общество, меняемся и мы.

Сотрудников ФСБ и сегодня часто называют чекистами. Вас не смущают такие параллели с ВЧК, которая создавалась как "карающий меч революции"?

Александр Бортников: Совершенно не смущают. Слово "чекист" давно стало фигурой речи. Оно глубоко укоренилось не только в нашем профессиональном сленге, но и в принципе широко применяется в журналистской среде, в обществе в целом. Ну, и надо понимать, что деятельность нынешних органов безопасности не имеет ничего общего с "чрезвычайщиной" первых лет советской власти.

Напомню, что Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете Народных Комиссаров во главе с Ф. Дзержинским создавалась как временный орган с особыми полномочиями в условиях критического положения в стране, начала Гражданской войны и иностранной интервенции, паралича экономики, разгула бандитизма и терроризма, роста числа диверсий, усиления сепаратизма. Как Вы понимаете, чрезвычайность ситуации диктовала необходимость принятия чрезвычайных мер.

На ВЧК были возложены задачи разведки, контрразведки, розыска, следствия и суда с правом применения смертной казни, позднее - защиты госграницы, охраны объектов правительства и первых лиц государства.

Чекисты успешно выявляли и пресекали подрывную деятельность иностранных спецслужб, террористических, бандитских и белоэмигрантских организаций, а также участвовали в обеспечении продовольственной безопасности.

Одновременно велась борьба с пережитком Гражданской войны - "красным бандитизмом" - произволом левацки настроенного партактива и сотрудников силовых структур, которые под прикрытием "революционной целесообразности" чинили неправомерные расправы, аресты и реквизиции. Принятыми жесткими мерами к 1923 году в целом удалось пресечь это преступное явление.

Единая система органов безопасности во многом способствовала сохранению управляемости страной в условиях военного времени. В 1922 году ВЧК, выполнив свою миссию, была преобразована в Государственное политическое управление при НКВД РСФСР, а в 1923-м - в связи с созданием СССР - в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) на правах общесоюзного нарк�